20 октября 1982 года в Лужниках произошла самая страшная трагедия в истории красно-белых. В давке под трибунами погибли 67 человек, которые пришли на матч Кубка УЕФА с голландским «Харлемом». Один из зрителей, сегодня известный спартаковский болельщик Амир «Профессор» Хуслютдинов, а тогда - 17-летний фанат, поделился воспоминаниями о том черном дне.
СНЕГ, МИЛИЦИЯ, ФАНАТЫ
— Билеты продавали на три трибуны — А, В и С, западную, северную и восточную. У меня был на В. Поскольку соперник не самый именитый и резко ухудшилась погода (температура упала с +5 до -10), было решено расположить болельщиков только на А и С. Часть снега успели убрать, но на ступеньках остались наледь и конденсат. Первые 1015 минут нас прессовала милиция. На трибунах снег из-под ног был заметён под лавки, но он отлично лепился, и вскоре снежки полетели в сотрудников правопорядка, сбивая с них фуражки. В то время милиция вела себя с фанатами очень жестко — не давали ни вставать с мест, ни кричать, короче, никак нельзя было проявлять эмоции. Люди в ответ тоже не церемонились.
КОГДА ИНСТИНКТ ОТКЛЮЧАЕТ СОВЕСТЬ
— В старых Лужниках было два больших выхода. С верхнего пояса вели четыре маршевые лестницы, три из которых были закрыты. Открыт был только дальний выход, который ближе к трибуне D, и то — решетка была частично призакрыта, образовалось узкое горлышко. Следившие за порядком люди здорово разозлились на нас из-за этого обстрела. Болельщиков подталкивали к выходу. Представьте себе, как огромная многотысячная толпа, подталкиваемая сзади, пробирается к одному- единственному выходу. Болельщики двигались к воротам плотным потоком, напирая друг на друга. После резких толчков кто-то упал, о него споткнулся другой и тоже оказался под ногами. Люди продолжали движение, затаптывая слабых. Инстинкт самосохранения порой напрочь отключает совесть и сострадание. Со всех сторон окруженные толпой люди задыхались, теряли сознание, падали. Нарастала паника, и никто не смог взять ситуацию под контроль.
К сожалению или к счастью, я к тому времени убежал. От милиции. Было холодно, но я был очень легко одет в свитер, рубашку и куртку без шапки, поэтому пришлось активно двигаться и размахивать флагом, что не понравилась сотрудникам. Меня пасли весь матч и за 10 минут до конца ринулись вязать. Спасло то, что я скрылся в толпе. Друзьям повезло меньше.
ВИТАЛИК, ВИКА, СВЕТА
— В то время не у всех были шарфы, и я раздавал их на платформе, а после матча там же собирал. Один из шарфов дал Виталику, попавшему в завал. Я после игры ждал ребят и никогда не забуду, каким пришел Виталик — весь в крови, раздавленный, потерянный. Тот вечер повлиял на всю мою жизнь. В давке погибла Вика — моя первая любовь, о ее смерти узнал только под утро. За руку с ней шла подруга Света, она тоже пострадала в завале, но выжила. Потом я тащил ее до дома, все ноги были в синяках. Хорошо, что на верхней части тела люди не лежали. После этого многие перестали ходить на стадионы. Света панически боялась толпы. Мы брали ее в каре, я защищал спереди, остальные — с флангов, так ее никто не касался. Мы ее оберегали и выводили со стадиона.
Любой конфликт и внештатная ситуация — это недоработка организаторов, ведь на каждом мероприятии за все отвечает оперативный штаб. Если что-то случилось, значит, люди непрофессионально отнеслись к своей работе. Спустя год в гостевой программке матча с «Астон Виллой» появился абзац, который я дословно помню: «Год назад на матче Кубка УЕФА произошла трагедия. В давке было убито свыше 70 болельщиков, а около 150 получили ранения». И самое емкое: «Если бы болельщики были менее плотно распределены по трибуне, трагедии могло бы не быть».
ВЛАСТЬ
— Потом появилась версия: уходящие люди, услышав про гол Швецова, поспешили вернуться. Это бред! Видео не было, на экранах показывали мультики, какие повторы? Завал из тел не могли разобрать сорок минут. Врача, вызвавшего 25 карет скорой в «Лужники», чуть было не посадили. Но если бы не он, то мы потеряли еще больше жизней. В верхах не хотели, чтобы история стала достоянием общественности. Погибших спешно хоронили в закрытых гробах, родителям даже не дали толком проститься с детьми. В советское время было много хорошего, но запрещалось хоронить погибших в одном месте и создавать мемориал. В годовщину трагедии власти боялись выступлений молодежи. Когда мы приехали на Рогожское кладбище, у каждого дерева было по сотруднику.
МРАЗЬ
— Дело вел человек по фамилии Штерн. Хоть он уже умер, но не могу его назвать по-другому, кроме как мразью. Потерявших единственного ребенка родителей он продержал в ОВД Лужники в течение девяти часов, а когда принял в кабинете, обвинил их в смерти сына, поскольку те отпустили ребенка на футбол.
На следующий день заметка была только одна, в «Вечерней Москве» — размером с кредитку. Потом семь долгих лет наша боль была только в наших сердцах. Это все оставалось тайной для широкой общественности, но слухи распространились быстро.
ПАМЯТЬ
— Мы ездим на кладбище, помогаем родителям, проводим турнир памяти. В этом году у нас юбилейный розыгрыш. Накануне провели жеребьевку вместе с нашим великим вратарем Сашей Филимоновым, Александром Пановым и ребятами из мини-футбольного «Спартака». На турнир заявляется много команд, поэтому устраиваем предварительный этап. Часть взносов отдаем в помощь родителям погибших. Благодарим клуб за помощь с полями академии.
20 октября 2017-го мы в частном порядке возложим цветы на кладбище. Потом поедем к памятнику в Лужники. Радует, что в этот день видим там много молодежи. С каждым годом боль утраты становится сильнее. Единственное хорошее в данной ситуации, что с годами мы стареем, а они остаются молодыми и красивыми в нашей памяти. Эти люди — с нами на стадионе.
Вскоре на «Открытие-Арене» установят памятную доску, посвященную событиям на матче «Спартак» — «Харлем». Это идея всего нашего сообщества болельщиков. Память жива и всегда будет с нами.
Записал Евгений БЕЛОУСОВ.