Никем не доказанный и спорный тезис, но тренерскую работу стоит оценивать не только по очкам, победам и планам на матчи. Важный параметр — смогла ли команда заразиться характером коуча и впитать его? Большинство топ-тренеров умеют выстраивать команды по своему образу и подобию. У Хосепа Гвардиолы почти каждый игрок становится мегамозгом и начинает думать на пару шагов вперёд (как Гвардиола), у Зинедина Зидана правят чуйка, стремление к красоте и мощный характер, Юрген Клопп дарит своим игрокам бешеную энергетику и харизму, а команды Жозе Моуринью с гениальным спокойствием будут мешать играть сопернику и этим жутко бесить.
«Байер» образца предыдущих трёх сезонов тоже был командой, заражённой тренерским характером. Рогер Шмидт считал, что командный механизм всегда должен быть единым, вообще без заедающих-выпадающих шестерёнок, и из-за этого смотреть матчи «Байера» без таблеток (если ты где-то свернул не туда и начал болеть за Леверкузен) стало вообще невозможно. Оперируя метафоричными терминами — например, о том, что контрпрессинг похож на движение роя пчёл — Шмидт требовал от команды очень жёсткой интенсивности. Потеряли мяч — трое-четверо сразу несутся в отбор и создают квадратную ловушку, если капкан не сработал — включается новая тройка-четвёрка. Такой подход ожидаемо приносил зрелище, бесподобные провалы в обороне, пролитые литры пота на каждой тренировке и конечный срыв всей команды от постоянных бешеных нагрузок. Когда интенсивность «Байера» перестала работать, Рогер Шмидт начинал срываться на коллег — как-то досталось Юлиану Нагельсманну, — а на него срывались уставшие от дрессировки игроки.
Но крутость Бундеслиги — в том, что по-другому здесь работать невозможно. Летом спортивный директор «Байера» Руди Фёллер искал клубу тренера, способного продолжить философию Шмидта, и первыми в списке значились Томас Тухель и Петер Бош. Один ушёл из Дортмунда и решил отдохнуть, второй как раз приехал в Дортмунд — пришлось прибегать к третьему варианту. Фёллер нашёл его, глядя на смерть своего «Мюнхен 1860» в прямом эфире — в любители «Мюнхен» отправил Хайко Херрлих, за полтора года поднявший «Ян Регенсбург» из четвёртой лиги во вторую.
Вроде бы удивительно, что «Байер» взял тренера, у которого в Регенсбурге даже не было юридически оформленного контракта. Судя по рассказам Херрлиха, там вообще было невыносимо работать: «Там у меня была репутация успешного профессионала, но мы сидели с тренерами впятером в одной комнатке размером с гараж, с плесенью на стене. Рядом с ней — постоянно сломанный душ с холодной водой, которым никто не пользуется с осени, неровное тренировочное поле. Хуже быть просто не могло». Зато даже игрокам-любителям Херрлих смог навязать свою систему футбола, что было гораздо важнее его никудышного опыта в Бундеслиге. А это полгода в «Бохуме», где за сезон сменилось четыре тренера и все успели рассориться.
Когда Хайко Херрлих руководил молодёжью дортмундской «Боруссии», ему приписали «менталитет Штеффена Фройнда» — опорника «шварцгельбен», абсолютно незаметного, но бешено работавшего на команду. Херрлих уверен, что игроки-работяги в его командах нужнее других: «Ты можешь быть талантлив, но если в этом виде спорта ты думаешь только о себе, свой талант ты уже продул. Моя успешная команда состоит из 11 слуг, где каждый должен помогать каждому». Философия Херрлиха шагала за ним в каждое место работы, с ней же Хайко приехал тренировать «Байер».
Сила нового Леверкузена видна уже сейчас. Хайко Херрлих подкрутил расстановку, перейдя на схему 343 после одного печального тайма с «Баварией», и нашёл новые роли для игроков (оттянутый форвард Мехмеди, закрывающий целиком правый фланг, и оттянутый форвард Фолланд на острие — ничего необычного). Но тренерский характер уже пойман командой, и суть нынешнего «Байера» та же, что и у «Байера» Шмидта. Как только у соперника нашлась свободная зонка — мяч сразу же должен быть доставлен туда, и даже неважно, насколько жёстким он дойдёт до своего игрока: главное, чтобы продвигался к чужим воротам. Как только мяч потерян — сразу нужно включаться в жёсткий отбор. 8 человек на чужой трети поля, включая одного из центральных защитников, и ещё два защитника, поджимающих у центрального круга — это нормально, это «Байер», это футбол для просмотра под таблетками.
Такой стиль игры снова будет выжимать футболистов, как апельсинки, и вызывать новые конфликты в раздевалке, но идеи Херрлиха уже работают. Не смотрите в турнирную таблицу Бундеслиги, где «Байер» 14-й, а обратите внимание на другие раскладки: по ожидаемым очкам Леверкузен — четвёртая команда Германии, в Леверкузене Херрлих разнёс прессинг «Хоффенхайма», найдя в нём уязвимые зоны, а единственная победа над «Фрайбургом» напоминала жестокое избиение, где «Байер» мог спокойно выиграть крупнее, чем 4:0. Шестерёнки крутятся, соки выжимаются, 11 слуг продолжают работать друг на друга.
В самой сложной жизненной ситуации Хайко Херрлиху тоже было важно чувствовать рядом командную поддержку. Осенью 2000-го Хайко диагностировали злокачественную опухоль головного мозга. Херрлих вспоминает ту историю в мельчайших пробирающих деталях, вплоть до ощущений, когда игла входила ему в мозг на биопсии, но главное впечатление на него произвела встреча с переболевшим раком скаутом дортмундской «Боруссии». Встретились за два дня до того, как Херрлих узнал диагноз: «Перед матчами я всегда выходил ужинать на 15 минут раньше команды, чтобы поесть в святом спокойствии. По дороге я встретил скаута “Боруссии”, искавшего собеседника, но я забросал его пустыми фразами и пошёл за свой столик. Когда я вспомнил это после своего диагноза, это разбило мне сердце. Он так много страдал, хотел поболтать и отвлечься, а я эгоистично дал ему по лбу».
Херрлих звонил скауту, извинялся и думал, что будет чувствовать себя так же — всеми брошенный, никому не нужный. Он попал в затяжную депрессию, от которой не мог избавиться четыре месяца. Прямо сейчас важный для меня человек болеет раком, так что я знаю — он чувствует то же самое, что и Херрлих осенью 2000-го. По голове как будто кто-то назойливо долбит молотком, всё вокруг теряет вкус и запах, выпадают волосы, каждый день приходится подбирать с пола новый клок. Хайко стал мнительным — просыпался по утрам, чувствовал новую боль и думал: о боже, у меня теперь ещё и рак печени. Ещё больше грусти добавляла беременность жены — не потому, что Хайко скоро ждал ребёнка, а потому что не мог прочувствовать момент ожидания: «Первый ребёнок у каждой пары всё-таки один».
Но когда ты играешь за дортмундскую «Боруссию», ты не можешь остаться один. На почту Херрлиху пришло больше 2000 открыток с пожеланиями здоровья и одна Библия — от бразильца Жоржиньо, с которым Хайко играл за «Байер» на старте карьеры. Набожный Жоржиньо и раньше пытался заразить Херрлиха своими религиозными идеями, но игрок из-за прыгающих тараканов в голове отказывался и горделиво рассказывал журналистам, что Библию читал только в туалете. Когда тяжело заболел — стал перечитывать и укреплять веру.
Вылечился.
Хайко честно пытался вернуться в футбол игроком, три года потренировался с дублёрами дортмундской «Боруссии», но потом решил, что хватит себя обманывать, и перешёл на тренерскую работу. В Леверкузен он взял с собой ещё одного парня, однажды бросившего футбол ради науки и тренерства — Нико Шнека. В Регенсбурге Херрлиху нужен был помощник в тренерский штаб, и кандидат случайно нарисовался во второй команде «Яна» — 28-летний парень, отыгравший всего 10 минут в третьей Бундеслиге и писавший диссертацию об игре на маленьком участке поля. Тренер, ставивший основе прессинг, заинтересовался, позвал Шнека на собеседование, плавно съехал в обсуждении до американских сериалов, а спустя год взял Шнека с собой в «Байер».
Херрлиха и самого можно считать тренером одной волны с Нагельсманном, Нури, Вольфом, Тедеско, пьющими кофе, отдыхающими и засыпающими с мыслями о тактике на грядущий матч. Но знайте, что даже если у Хайко не получится — скоро в их ряду появится ещё один гик. Который будет ценить команду из 11 слуг.