Еще недавно для нашей команды любой ЧЕ начинался всерьез именно с четвертьфинала. Это был ключевой матч, победа или поражение в котором автоматически делали выступление России на турнире либо успешным, либо неудачным.
ИГР «ЗА ПЯТОЕ-ВОСЬМОЕ» БОЛЬШЕ НЕ БУДЕТ.
Хотя не совсем так — скорее, успешным или средним. Ведь оставались еще игры плей-офф за места с 5-го по 8-е, формально — утешительные, на самом деле — крайне важные. В них проходил отбор на ЧМ или олимпийский турнир (включая квалификацию), куда от Европы попадали пять-семь сборных. И полноценным провалом для нас считалось как раз «пролететь» мимо ближайшего мирового форума. Зато если команда на него все-таки отбиралась, такой исход считался удовлетворительным, и тренерскую голову рубить не спешили.
Прекрасно помню, как же я ненавидел эти «матчи за пятое-восьмое». Ранние, в пустых залах, между тренировками полуфиналистов, готовящихся к настоящей борьбе… Впрочем, в Стамбуле таких игр не будет, впервые за много-много лет. С этого года ФИБА изменила схему турниров сборных, следующий ЧМ состоится не через четыре, а через пять лет после предыдущего (в 2019-м, в Китае), и состав его участников определит отдельный отборочный турнир, растянутый на два ближайших сезона.
В европейской «зоне» этот отбор пройдет аж в три групповых раунда, и последний соперник россиян по второму (от первого участники ЧЕ-2017 были освобождены) определился в середине августа: к Франции и Бельгии добавилась Босния. Причем из группы выходят сразу три команды. В общем, там до настоящей борьбы еще далеко.
А здесь и сейчас неудачники чемпионата Европы ни с кем и ни за что больше играть не будут. Они немедленно отправятся по домам.
Однако вопрос не в этом, а в другом: почему сборная России теперь добирается до континентального четвертьфинала с невиданными прежде трудностями (а на двух предыдущих ЧЕ, напомню, не добиралась вовсе)?
МЫ СЛАБЕЕ ИЛИ ОНИ — СИЛЬНЕЕ?
Посмотрите, сколько всяких страстей уже случилось с нашими в Стамбуле: и сербов с турками тяжело обыгрывали, и после проваленной второй половины с латышами горевали, и от души радовались разгрому хорватов в 1/8. Хотя еще в начале «десятых» эта первая половина чемпионата сводилась, в основном, к рассуждениям о деталях игры сборной и тихому копанию в раскладах — на кого в четвертьфинале лучше попасть. А результаты конкретных матчей никакого «смертельного» значения не имели.
Что же произошло? Это Россия стала слабее или соперники — сильнее?
Пожалуй, и то, и другое. А на самом деле даже третье: увеличилась конкуренция, стало больше крепких, по-настоящему классных команд. Еще в конце 90-х континентальная элита ограничивалась шестью-семью сборными. Югославия, Россия, Литва, Италия, Испания, Греция. Плюс иногда Хорватия, Франция или Германия. Немудрено, что до четвертьфинала все сильнейшие добирались без особых проблем. Ни Турцию, ни Словению, ни тем более Латвию с Финляндией тогда всерьез не воспринимали.
Из-за этой предсказуемости начальных стадий ЧЕ ФИБА в 2001-м даже изменила систему турнира, отменив второй групповой раунд и добавив один кубковый — 1/8 для вышедших в плей-офф со вторых и третьих мест. Но Международная федерация, как это с ней часто бывает, опоздала с реформами: как раз в тот год на европейской арене появилось несколько новых сильных команд с яркими звездами (Новицки, Кириленко, Паркер, Туркоглу, Гиричек!), и вместо скуки получилась другая крайность — явная лотерея. Вскоре ЧЕ вернули прежнюю систему, а с 2011 года число участников увеличили до с 16 до 24.
12 РАВНЫХ, НЕ СЧИТАЯ ИСПАНИИ.
24 — это, конечно, перебор (фактически каждая вторая страна в Европе), а вот круг реальных претендентов на медали и правда расширился очень сильно. Собственно, кого из 16 участников плей-офф этого Евробаскета можно назвать статистами, для которых радостен сам факт выхода в 1/8? Венгрию, Украину, возможно, Черногорию — и все. Остальные 13 сборных — сплошь полноценные «боевые единицы», причем очень близкие по классу. Разве что Испания все-таки выделяется. Зато в дюжине ее преследователей любой точно может обыграть любого, и никого это не удивит.
Вот почему мы имеем полное право чувствовать некое удовлетворение уже сейчас. Россия после шестилетнего перерыва вернулась в восьмерку лучших сборных Старого Света, попасть в которую нынче куда сложнее, чем 810 лет назад.
Но мы, разумеется, хотим большего. Очень хотим. При всех изменениях, четвертьфинал — по-прежнему главный матч на чемпионате Европы. Победитель остается на турнире до конца и борется за медали, проигравший тихо уходит в тень, что бы это ни означало — утешительные игры «за пятое-восьмое», как прежде, или досрочный отъезд домой, как сейчас.
А насчет греков — см. выше. В Стамбуле осталось минимум семь равных команд, в число которых входят и они, и наши. Это банально, но это так. Все будут решать подробности и нюансы конкретного матча.
Кстати, с восьмой — той самой, все-таки «не очень равной» командой Россия никак не встретится до финала. А в финале мы с ней уже игра…
Стоп. Что-то меня совсем в облака куда-то понесло. Нет, рановато нам пока от земли отрываться. Сказано Греция — значит Греция!
В магической одной четвертой.